Понедельник. Копенгаген

Здравствуйте, мои дорогие!

Кажется, я ушла в новый формат. Ничего другого, как “Итогов недели” не получается. Или “Международная панорама” по воскресеньям.

Прошлый понедельник начался с раннего утра на пути в Копенгаген. Сколько зарекаюсь не ездить, но не могу. Узнаете?

Зарекались бабы, когда рожали.

Все как обычно, поезд-самолет-поезд. Офис, программа, встреча. Но в этот раз — желтые рапсовые поля на северо-востоке Дании. Врезаются желтыми квадратиками в зелень лесов и синеву моря.

Цвет этой весны — желтый. Желтые платья, желтый рапс. На встрече девушка из Эстонии. В желтом плаще и желтом кардигане. С желтыми, как рапс, волосами. Наверное, красивая — все девушки красивые, пока их кто то не начнет убеждать в обратном.

Я не сильно вникаю в презентации — я слушаю про эти проекты уже пятый год, знаю все наизусть и только замечаю про себя: “О! Молодцы! Ведь все сделали, как обещали!” Наблюдаю за девушкой — она здесь новенькая А для меня баланс сил изменился — раньше я была тут одна-одинешенька, среди мужчин. У девушки робкий взгляд, тихий голос, плавная речь, осторожные улыбки и заполняющее все пространство кокетство.

Вечером мы идем на ужин. У меня, конечно, есть с собой платье, но как-то не до того. Поглощена неожиданным сюрпризом в гостинице — у них ничего другого нет, кроме президентского сьюта. Добро пожаловать в Копенгаген! Бегаю с одного балкона на другой с видом на Тиволи и рассматриваю картинки на стенах.

Датчане с юмором: везде иллюстрации к сказкам Андерсена. Пройдите к столу — Летающий чемодан, над диваном — Снежная королева, а в спальне… Ну, вы угадали? Конечно, Принцесса на горошине. Старые стены, старые комнаты около вокзала. Когда еще ездили поездами, а не летали самолетами.

Кто-то любит новые дома, из стекла и бетона, а я почему-то люблю оказаться посреди антиквариата, почувствовать историю. Кто знает, кто касался этих дверей, какие были у этих людей судьбы, зачем их занесло в Копенгаген. Были ли это купцы с летающими чемоданами, или нежный пылкий влюбленный муж, уговаривавший свою новобрачную разделить с ним ложе в свадебном путешествии, а она боится. Точь-в-точь принцесса на горошине. Или известная куртизанка приглашает на прием, но ей уже не интересны все эти мужчины. Словно Снежная королева, утопающая в снегах Лапландии в белоснежном белье простыней.

Ну, вы поняли, мне было не до платья. Еле успела выйти вовремя. А там сюрприз. Желтый плащ, маленькая черная сумочка на золотой цепочке, и красное платье из гипюра. Красные туфли с пряжкой на квадратных каблуках. Ты в платье? Блин, я проиграла. Где мое платье???

Но карты розданы, отыгрываться поздно. Надо принять, как есть. Выходить из точки ниже ноля. Почувствовать, как оно бывает по другому.

В ресторане я отпускаю ситуацию совсем и занимаюсь исключительно тем, для чего мы здесь: задаем рабочие вопросы и даем такие же ответы.

— Но вы же понимаете, сейчас и статью про кассовые аппараты без хороших фото не напечатают.

— А как с кассами в Христиании, кстати?

— А ты была в Христиании?

Христиания — Freetown Christiania — район в Копенгагене, захваченный сквоттерами. Еще в семьдесят первом. Хиппи, peace, love. Коммуна с ними спорила, сквоттеры отстаивали свой клочок земли до последней капли крови. Пришли к статусу кво явочным путем. Власти в Христианию не лезут, сквоттеры делают вид, что ведут себя прилично.

В Христианию я попала первый раз — не поверите — в свадебном путешествии. Был поздний ноябрь, мой пылкий новобрачный муж обрадовался, что я теперь могу ездить по Европе свободно. И тут же заказал билеты в Копенгаген. Он водил меня в Глиптотеку — музей искусств, королевский дворец Амалиенборг. Розенборг, еще один дворец посреди парка. Бродила там, думала что в семнадцатом веке в России еще в теремах жили, в Норвегии тоже в избушках, а тут каменный дворец с сокровищами. И на чьи деньги? Явно ведь на норвежские, колонизаторы-империалисты датчане! Наверное, первый раз почувствовала свою принадлежность к Норвегии.

Aх, уж эти датские короли!

Rosenborg

 

Следующим утром муж обещал показать ну очень интересное место.

Мы куда-то шли, месили ноябрьскую грязь, и оказались в неясном частном секторе с покосившимися домами. Вот! — радостно сказал муж. Xристиания!

Я восторг как-то разделяла слабо. Кругом бродили странные личности, вытаскивая сапоги из размокшей, превратившейся в жижу датской земли, чего то курили и пили, совершенно не обращая на нас внимания.

— Я бы хотел бы тут пожить. Ну годик или два. Переводил бы Довлатова на норвежский. Играл бы немного на гитаре. Ты бы стала здесь жить со мной?

Меня охватил ужас.

Через полгода после этого я взяла в библиотеке книжку Александра Кабакова — да, в главной библиотеке Осло чудесная подборка современной литературы на русском языке. Что за книжка — уже и не помню. Но писал Кабаков о своем страшном сне. Что он выехал с большими трудами за границу году в девяностом. Гулял по чистым улицам Копенгагена. Смотрел на чистенькие датские семьи и ухоженные датские домики. И вдруг — опять Советский Союз! Грязь по колено, недостроенные дома из чего придется, темные личности пьют пиво по углам и месят грязь. Это сон, всего лишь сон, успокаивал себя автор. Но нет. Это было реальностью Христиании, куда радостно повели автора его творческие друзья. Похвастаться.

Вот и мой муж хвастался диковинками метрополии. Xристиания!

— Знаешь, — сказала я ему — можешь пожить на моей даче в Волгограде. Там тоже ни дорог, ни воды, ни туалета. И дом недостроенный. А я все таки хочу в тепле пожить. И вообще, мне через полгода ребенка рожать.

Наверное, последнее обстоятельство навевало особенный скепсис.

А, сейчас, в ресторане, мы разговорились не на шутку.

— А слабо пойти в Христианию сейчас? Вот так, из ресторана, в костюмах?

А эстонская девушка хочет в Тиволи. Кто победит: Тиволи или Христиания?

Победила дружба.

И как-то центры влияния тут же определились: эстонская девушка плюс один идет в Тиволи, а мы идем в Христианию!

Мимо датского парламента — Борген, мимо гавани на закате — Нихавн, через залив и новый мост, оперу на фоне розового-фиолетового неба — в Христианию!

Каменные королевские дворцы, сине-зеленое от подсветки стекло с бетоном сменилось тихими улицами, деревьями, граффити…. Мы подняли глаза вверх:

Prinsessegade. Улица принцессы.

Вот так принцессы и сбегают. Чтобы выбирать самим, любить, кого хочешь и жить как хочешь. Хоть с шаманами, хоть с писателями. Из каменных дворцов в темные улочки Кристиании.

Граница пройдена! И мы в свободном городе!

Christiania

 

Freetown Christiania.

А запах свободы. Ну, вы знаете. Примерно, как гуляя среди каналов Амстердама, мимо кофешопов, или здесь у нас, в Осло, на районе, на Grunnerløkka. Вообще-то нельзя, но никто не борется. Потому что нет смысла.

Центральная улица Христиании — это рынок. Уличный рынок, где ту самую свободу и продают. Разных форм и размеров. Подходи, покупай, пробуй. А над рядами — фонарики. Красные, желтые. Как на празднике огней в какой нибудь юго-восточно-азиатской стране. Тоже по сути, Тиволи. Продажа радости по оговоренным ценам под раскрашенными фонарями.

Мы взяли по бутылке пива, спросили наших голландских коллег — повезло ж нам с компанией! — ну как, чувствуете себя как дома?

Вышли через темные улицы жилого сектора — точно как в дачном кооперативе в нашем детстве. Честное слово.

Темнота, полудостроенные дома — и много много зелени.

Загадочно переглядывались — теперь у нас есть общее приключение. Xристиания!

А знаете, о чем я думала, вернувшись в выданный мне на этот вечер вселенной президентский люкс?

Какую все таки стратегию поведения выбрать? Честно, открыто? Или кокетничая, недоговаривая, смеясь?

Норвежки открыто протягивают друг другу ладонь в знак дружбы и говорят, как здорово, что мы здесь вместе, в этом мужском мире. Возможно, они начинают чересчур доминировать с возрастом, но такой женской по-мужски дружбы у них не отнять.

Мои волгоградские подруги запомнились мне тем же. Ни один мужчина в мире не стоит нашей дружбы. Мужчин — их в мире четыре миллиарда, а подругу еще попробуй найди.

Наверное, каждая стратегия имеет право на существование.

Главное- не врать себе. И тогда попадешь, куда хочешь. Хочешь — в Христианию, хочешь — в Тиволи. Главное — быть собой.

Opera

А что для вас значит быть собой? Вы какой/какая?

Продолжение про Берген в следующей серии.