Сказка о потерянном Тиме

— А девчонки будут?

— Конечно. Загадывай.

— Ну, хочу, чтобы много было. Чтоб я как султан, и они со мной. И чтоб и брюнетки, и блондинки, и африканки, и японки, и латиноамериканки, а я б только выбирал. А дом в Лос-Анджелесе можно?

— Да не вопрос, ты нам душу продаешь, что мы, какой-то дом тебе пожалеем?

Тим уснул в полной растерянности. Лоты, над которыми он работал несколько месяцев и выложил на музыкальный форум, не понравились никому. Вначале было глухо как в танке, потом пришел комментарий через неделю. “Какой лот понравился? Никакой». И опять тишина. И это уже была не первая его попытка как-то выйти на публику.

Напротив Тима стоял человек, весь в черном. Стройные бедра, узкие плечи, длинные ноги и какое-то кошачье изящество. Как кошка aбиссинская, только черная. Непонятно кто, не мужчина и не женщина. Андрогин, наверное, — подумал Тим. Лицо андрогина закрывала венецианская маска. Длинные волосы были собраны в пучок чуть ниже ушей.

Они висели в каком-то неопределенном пространстве, но там был пол, потолок и стекло вместо стен. За стеклом не было ничего, кроме неба и облаков.

Андрогин видел перед собой обычного шведского мальчишку. Светлые волосы, зеленые глаза, чуть ниже среднего роста, узкие, еще совсем юношеские плечи.

Меня Тим зовут. А вас?

— Как меня зовут? Да в разные времена по-разному. Воландом называли, Мефистофелем…. А ты вот имя на артистический псевдоним смени, что-нибудь буддистское возьми. Это модно.

Андрогин подошел ближе к Тиму и продолжил:

— Условия договора простые: мы даем тебе славу и деньги, ну и еще там чего пожелаешь, а ты отдаешь взамен свою бессмертную душу.

— А зачем вам душа? Что вы будете с ней делать?

— Ну это знаешь, как в пирамиде Маслоу. Вначале надо примитивные нужды удовлетворить, а потом уже и о высоком задумываться. Ну и для высокого и соответствующее топливо нужно. Люди уже сами к этому подошли, из-за лайков стреляются. А ты спрашиваешь, зачем душа.

— А как подписывать будем? Кровью?

— Что ты, Тим, мы же в двадцать первом веке живем. Все прозрачно. Прямой трансфер данных, как в налоговую. Посмотри на экран и улыбнись. Все, твоя улыбка зарегистрирована. Контракт подписан.

— А как вы душу заберете?

— Это не больно. Ты даже ничего и не почувствуешь. Скорее, тебе даже приятно будет.

— Спасибо, — смутился Тим и собрался уходить.

— И бейсболку купи, — крикнул ему вслед андрогин, — Надень и не снимай. В ней сила. И имя поменяй.

Тим проснулся и не увидел ничего особенного. Все та же его комната у родителей — он так и не переехал от них с Содермальма — комп, два экрана, клавишные, динамики. Акустическая гитара в углу. Одежда валяется по всему полу. Книжки еще детские стоят про Альберта и его тайного друга Шиберта.

Приснится же такое, — подумал Тим и перевернулся на другой бок.

Тим проснулся от того, что кто-то позвонил. Болела голова, ныло тело, разговаривать по телефону было последнее, что хотелось. Незнакомый номер. Тим пересилил себя и смахнул зеленую кнопку влево:

— Мы прослушали ваши лоты и хотели бы с вами работать. Извините, что звоним так сразу, но на майлы вы не отвечаете, а мы уже хотели бы представить вас сегодня вечером в клубе. Мы ждем вас через два часа.

Тим быстро оделся, схватил Mac, забежал в ближайший Хеннес и Мориц за бейсболкой и побежал на встречу.

Этой же ночью он уже стоял в клубе на сцене за пультом, публика завелась с первого же его лота, а к утру он впервые почувствовал себя звездой. Ему только оставалось выбирать. Он выбрал Эллен, такую же шведку, как он сам.

Она была уже настолько пьяна, что не могла толком и рассказать ничего, а только хохотала и кусала Тима за ухо.

— Тим, ты что, так и спишь в бейсболке?

— Да, — улыбнулся Тим и притянул Эллен к себе.

Сказанное андрогином из сна сбывалось. Слава росла как снежный ком. “Открытие года!” “Хедлайнер нашего фестиваля!” “Лучший диджей Ибицы этого лета!” На самолете он теперь летал чаще, чем ходил, и на каждой площадке его встречали преданные поклонники. Билеты продавались за полгода вперед.

Перед каждым выступлением Тима накрывал липкий ужас. Надо выпить, — понимал он, — и отпускало. Благо, алкоголь, хороший и разный, был прописан в райдере, и Тиму стоило только протянуть руку. И каждое утро он замечал, что его кровь заменяется стекловидной плазмой, и каждое утро он чувствовал, что из него вынимают кусочек души.

Тим купил дом в Лос-Анджелесе, как и хотел, старшеклассники по всему миру танцевали только под его лоты, а о вечеринках у Тима и его щедрости ходили легенды.

Однажды, уже не помня, где, как и с кем он уснул и сколько он выпил, Тим опять попал на встречу с андрогином. Андрогин был чем-то занят и сидел, уставившись в экран.

— Я Тим Бергман.

— Тим Талер?

— Нет, Тим Бергман.

— Извини, не узнал. Богатым будешь, — сказал андрогин и рассмеялся. — Был у нас тут такой, Тим Талер, смех нам свой продал. Что с тобой, Тим? Ты как-то похудел. И взгляд грустный какой-то.

— Устал я. Триста концертов в год. Деньги как океан сквозь пальцы. Приходят и уходят. Такое чувство, если я остановлюсь на один день, потеряю дом, студию и последние трусы.

— Бухгалтера найми.

— Нанял, еще больше денег приходит, и еще больше уходит. И девки проходу не дают. Видеть уже их не могу. Хочется закрыться в студии и сидеть. Но как от девок отделаться?

— Ну, ты как все сделай. Семью создай. Выбери кого-нибудь попрестижнее. Кого хочешь: блондинку или брюнетку?

— Да не могу определиться. То брюнетку хочу, то блондинку.

— Мы решим вопрос, не волнуйся. Давай так в дополнение к договору и запишем. Вначале блондинку, потом брюнетку. Но ты же понимаешь, это не входило в условия первоначального контракта. Придется подписывать дополнение. Нам нужна твоя селезенка.

— А может деньгами возьмете? У меня много теперь, денег-то.

— Нет, деньгами нельзя. Контракт не подействует.

— А у другого ни у кого селезенку взять нельзя?

— Ну да, мы можем взять у кого-то другого. Но у других не подходят по параметрам. Моему коллеге по совету директоров и близкому другу нужна селезенка.

— У вас есть совет директоров?

— Ну, а как же, все как у людей. И бизнес-стратегия, и выполнение плана. Не советом же Архистратига Михаила нам называться. Давай, подписывай, то есть улыбнись вот сюда и ни о чем не беспокойся. Ваши врачи говорят, что человек прекрасно и без селезенки проживет.

— Что мне так ее прям так возьмут и вырежут?

— Ты хочешь спросить, как вырезать будут? Да ты даже и не заметишь. Обморок, общий наркоз… ты когда нибудь был под общим наркозом? Соглашайся и не отказывайся, такого кайфа никакой алкоголь не даст. И заметь, все абсолютно законно. Еще что-то, Тим?

— Что со мной? Я будто теряю себя каждый день.

— Это душа уходит, Тим. Кровь превращается в стекловидную плазму. И с кровью душа уходит. А алкоголь как катализатор нужен, без него реакция плохо идёт. Мы тебе стараемся только хороший алкоголь поставлять, чтоб легче было.

Тим очнулся уже в госпитале, в Майами. Медсестра сообщила, что его с острым приступом панкреатита увезли на скорой из отеля:

— Селезенку, к сожалению, пришлось удалить, но и без нее люди долго живут.

Тим начал встречаться с блондинкой. Американкой. Даже собачку завели, маленькую, модную. Но не сложилось. Злые языки поговаривали, что она давно в тусовке кого-то присматривала помоложе и поденежнее.

Потом Тим с канадкой познакомился, брюнеткой. Модель, красивая — глаз не отвести. И там тоже не сложилось. Сказала Тиму, что они оба так много работают и так много ездят, что никакой семьи у них не выйдет. А на самом деле бросила она Тима. Какая семья с парнем, который только пьет и работает, никогда для нее времени не находит. Как заколдованный. И никакие деньги не нужны.

Тим отменял концерты, говорил, что по здоровью, а сам закрывался в студии и сидел сутками без сна, вычищая новые композиции.

Потом Тим выпросил у знакомого врача снотворное и наконец-то уснул впервые за несколько суток.

Тим был в лесу. Как дома, в Швеции. Елки, березы, лилово-розовые цветки клевера в траве. Тим наклонился поискать четырехлистник. Тропинки знакомые. Если пойти вправо, то как раз будет дорога в город, — подумалось почему-то. На дереве у дороги было вырезано ножом “ALVA + TIM = ❤”. Тим встречался с Альвой в выпускном классе. Она ему писала несколько раз, звала куда-нибудь пойти, а он отвечал только, что ужасно хочет ее увидеть и добавлял грустные смайлики — он никогда не находил для нее времени, все время были какие-то срочные дела. Альва, где она теперь?

Опушка была красная и темно-синяя одновременно от черники и брусники. «Но так не бывает,- сам себе сказал Тим. — Вначале черника должна быть, потом брусника.»

Навстречу Тиму шёл андрогин. Андрогин был в чёрном рабочем комбинезоне и в резиновой волчьей голове:

— Тим? Привет. От тебя половина осталась. Как ты? Ты ж у нас вроде кумир прогрессивной молодежи?

— Вы смеетесь надо мной?

— Нет, Тим. Ты же хотел быть звездой? Получилось ведь. Все только о тебе и говорят. Революцию в жанре электронной музыки сделал.

— Сделал. А себя потерял. Вот и Наташа меня бросила. Ну, брюнетка из Канады. А Эмилия, блондинка, все говорила, что любит, а я никакой любви и не чувствовал.

— Ну да, вижу что не сложилось. Как будто только на фото живете. Глянец, а в глазах ни желания, ни любви. И Эмилия эта твоя. Личную переписку в инстаграм выкладывать. “Я скучаю, ты скучаешь.” Удивила. Ты хоть знаешь одну пару, где такого бы не писали? Вот то-то же. А то туда же. Звезда электронной музыки, блин.

Андрогин продолжал:

— Похоже, звезды не так встали. У нее солнце где? Во Льве. А у тебя в Деве. Давай тебе другую девушку найдем, без дополнительных условий.

— Да не надо мне больше девушек!

— А чего хочешь?

— Не знаю. Поклонников все больше и больше. Я уже и в комнате закрылся, и телефон выключил, тогда мне импресарио стали письма бумажные писать и на ресепшн оставлять, представляете? А я совсем пустым себя чувствую. Вот последний альбом записывал. Раньше радость была, а сейчас ничего.

— Это душа совсем ушла от тебя, Тим. Забрать тебя совсем?

— Куда?

— Не задавай глупых вопросов, Тим. Сам знаешь куда.

— А это не больно?

— Тим, мы разве когда-нибудь делали тебе больно? Еще хочешь что-то спросить?

— А почему у девчонок, когда я с ними, всегда кровь идет? И раньше с теми, с кем я был, и у Эмилии, и у Наташи. Статистически это же процентов двадцать вероятность, а я все время так попадаю. Как заколдованные.

— Ну они и есть заколдованные. По контракту ж девчонки. Вот и отдают тебе свою кровь, чтоб тебя поддержать. У тебя ж крови почти не осталось, одна стекловидная плазма.

Полиция нашла тело Тима тем же вечером. Ничего криминального не обнаружили. Алкоголь, общее истощение, побочные эффекты от снотворного. Сердце не выдержало.

В первый день после объявленной смерти Тима продажи его записей выросли в шестьдесят раз.

Тим стоял в скоростном лифте с прозрачными стенами вместе с андрогином. Лифт двигался то вправо, то влево, то вверх, то вниз, и невозможно было понять на земле ли они, под землей или на небе.

Андрогин снял резиновую волчью голову. Длинные каштановые волосы рассыпались по плечам. Он поправил их настолько женским движением, что Тим даже засомневался, с андрогином ли он разговаривал все это время.

— Кто ты все-таки? Мужчина, женщина, андрогин?

— Я когда-то был женщиной, Тим. За андрогинность отвечает вторая селезёнка. Понимаешь теперь, для чего нам нужны бывают селезенки?… Пойдём, Тим. Мне других парней продвигать надо. Сейчас выжмем из твоих записей все, что можно — и даем дорогу молодым талантам. Follow the money.

— И ты все знал, что так кончится?

— Конечно, знал. Выбираем кого посимпатичнее и продвигаем. Я ж женщиной когда-то был, — улыбнулся андрогин какой-то удивительной улыбкой, так, что Тим опять вспомнил про Альву.

— Ну давай, проходи, — продолжал андрогин, — не стесняйся. Нам здесь тоже диджеи нужны. Мы уже на завтра тебя уже в лайн-ап поставили. Не пожалеешь. И на, новую бейсболку возьми, там уровень силы другой.

 

Нонна Кузнечикова, Осло, 2018